Ну что ж, вот и все. Я долго терпел. Кто будет спорить, тому сразу скажу: надоело. Да. Терпение, тренировки, холод в сердце и осознанное созерцание чужих страстей – я не знал, что все будет именно так! Чистая цель - добрые помыслы? Нет, не «добрые», а «рациональные». Цель оправдывает средства, и я видел, как убивали сотни, чтобы спасти тысячи. Но кто знает, что было ценней? Где кончается предвиденье, и начинаются домыслы?

 Наставник долго смотрел на меня, молча изучал, словно пытался найти первые признаки «разрушения», но я с честью выдержал его взгляд. Даже слегка усмехнулся.

Я не стану тебя отговаривать, - если он и испытывал что-то, то тщательно скрывал свои чувства. Лицо – застывшая маска, еще один довод в мою пользу. Двадцать лет и ему… ему наплевать на все. – Это твой выбор. Но помни… Я кивнул.

- Конечно, ты мысленно всегда будешь со мной. И это… - я не договорил, но разве он готов принять все мои грехи, буде такие возникнут? И неужели в глубине души он не боится, что я ведь тоже «всегда буду мысленно с ним», всегда рядом, немым укором, напоминанием о его неудаче. Он меня не убедил.

***

Я не оставил себе возможности для отступления, сжег все мосты. Поднимаясь по витой лестнице, я прокручивал в памяти лица тех, кто пал моей жертвой. Являлись они добром или злом… в первую очередь они были разумны, могли принести пользу Вселенной и всему сообществу, но мои цели, пересеклись с их целями, а дорожка так узка… кто-то должен был отступить в небытие. Это я шел вперед, я нес в себе огонь Силы, даровал и отнимал чужие жизни. Кто дал право?

Мои шаги гулким эхом отражались от стен пустого зала Совета. Мягкий полумрак не скрыл от меня старое как мир существо. Его золотистые грустные глаза ловили каждое движение. Боялся ли он меня? Сейчас нет такой силы, которая бы смогла загнать меня в рамки. Он по-своему храбр, а может, просто свято верит в то, что не способен умереть от чужой руки.

- Учитель, - я поклонился.

- Покидающий, – тихо произнес он. - Выбор твой известен мне стал, и древнюю традицию не могу я отрицать. Еще одного ученика терять больно мне. Почему уходишь ты?

- Риторический вопрос, Учитель. Во мне не осталось веры… Наверное, ее и не должно быть? Это смысл жизни, а не вера. Но у меня нет ни того, ни другого. Я убиваю невинных, я убиваю виновных и тех, чьи поступки только могут повлечь за собой беду. На моих руках кровь… кровь разумных существ и глупых тварей, которым не повезло и они оказались на моем пути. Я не верю в справедливость, потому что понял – ее не бывает. У каждого - своя правда. И тиран порой приносит больше счастья, чем несущие глас народа. Во мне есть потенциал, он есть в каждом и я хочу сам им распоряжаться, быть хозяином самому себе, не ограничиваться лишь сиюминутными потребностями или далеко идущими планами. Я хочу нести в мир счастье. Йода молчал. Изборожденное морщинами лицо хранило печать неизъяснимой печали. Понял ли он меня?

- Но что предложить можешь ты? Что Джедаям делать надо?

- Откуда я знаю?! – нервы напряжены, и голос сорвался на крик, но я совладал с собой. – Каждый должен сам решить: способен он стать свободным или нет. Вы считаете свой образ жизни единственно правильным, для вас смещение в ту или иную сторону – уход в темную часть силы. Я в это не верю.

Йода вздохнул. Он начал что-то говорить, но вдруг умолк, еще раз тяжело вздохнул и обречено махнул рукой.

- Иди с миром.

Я отвернулся, прошел несколько шагов по направлению к двери. Укоризненный взгляд жег мне спину. Может, я все это выдумал. Рука ненароком коснулась рукояти меча. Совсем забыл. Пальцы скользнули по креплению, и металлический цилиндр со звоном отскочил от мраморных плит. Следом отправился плащ – ни к чему мне этот тяжкий груз прошлого в новой жизни. Я шаг за шагом приближался к сумрачной границе. Стены подернулись дрожащим маревом, мир расплывался в клубах тумана, становясь призраком самого себя. Когда я вышел на улицу… Нет, не было уже ничего кроме каменистой почвы под ногами и утреннего ветра, метущего с гор колкий снег. В пронзительной синеве вскрикнул орел и я ухмыльнулся. Ледяные иголки стучали о сталь доспеха, а солнце пыталось согреть мою огрубевшую кожу. С досадой подумалось о брошенном в зале плаще. Хороший был плащ… придется достать себе новый. Рука легла на полированную рукоять топора, и я закричал, подражая орлу, во всю мощь своих легких.

- Я несу счастье в этот мир!

Вдалеке откликнулись барабаны. Мощный ритм радовал сердце, и я пошел на звук. К новому миру, к новой правде…

Фанг Илтмарский