Она была красивой и хрупкой, и он несчетное число раз говорил ей о своей любви. Но он пришел на эту встречу, зная, что должен нанести ей глубокую рану.

Ее звали Кви Ксукс. Она не принадлежала к человеческой расе; голубая кожа, чуть светлее цвета ее глаз, и блестящие темно-каштановые волосы выдавали в ней гуманоида с планеты Омват. Сегодня на ней было белое вечернее платье, и его струящиеся линии подчеркивали гибкую фигуру.

Они сидели за столиком кафе на балконе, в трех километрах над поверхностью Корусанта – планеты, превращенной в безграничный город. Прямо за перилами балкона открывался вид на множество небоскребов, простиравшихся до горизонта, оранжевое небо, грозившее дождем, и солнце, садившееся за отдаленный грозовой фронт. Долетавшие до них потоки воздуха пахли приближающимся дождем. В этот ранний вечерний час он и Кви были одни на балконе кафе, и он был рад такому уединению.

Кви подняла глаза от тарелки с дичью, улыбка увяла на ее губах. «Ведж, я должна сказать тебе кое-что».

Ведж Антиллес, генерал Новой Республики и, возможно, все еще самый знаменитый пилот старого Повстанческого Альянса, еле слышно вздохнул с облегчением. Поворот в разговоре, предложенный Кви, давал ему еще несколько минут, прежде чем ему придется прицелиться в нее своими плохими вестями и открыть огонь. «В чем дело?»

Ее взгляд остановился на нем; она глубоко вздохнула и задержала дыхание, пока ему не стало казаться, что цвет ее кожи стал еще более синим. Он узнал это выражение ее лица: нежелание ранить. Жестом, не проявляя нетерпения, он попросил ее продолжать.

«Ведж», сказала она, словно торопясь высказать все сразу. «Я думаю, наше время закончилось. Мы должны расстаться».

«Что?»

«Я не знаю, как сказать, чтобы это не было так жестоко» - она беспомощно пожала плечами. «Я думаю, мы должны пойти каждый своей дорогой».

Он продолжал молчать, пытаясь перестроить сказанное таким образом, чтобы хоть что-то понять.

Дело было не в том, что ее слова смутили его. Но это были слова, которые собирался сказать он сам. Как они сумели дезертировать из его головы в ее – для него было совершенной загадкой.

Он попытался вспомнить, что, как ему казалось, должна была она сказать, услышав его слова. Все, на что его хватило, было «Почему?». По крайней мере, тон его голоса был нейтральным, без следа обвинения.

«Потому что я думаю, что у нас нет общего будущего». Ее глаза не отрывались от его лица, словно искали только что нанесенные раны. «Ведж, нам хорошо вместе. Ты даришь мне счастье. Мне кажется, я тоже делаю тебя счастливым. Но как только я поднимаю глаза от того момента, где мы с тобой сейчас, туда, где мы будем через какое-то время, я не вижу дома, я не вижу семьи, я не вижу наших праздников на двоих. Только две карьеры, владельцы которых пересекаются друг с другом по необходимости. Я думаю над тем, что мы чувствуем по отношению друг к другу, и каждый раз ко мне приходит слово ‘привязанность’, а не ‘любовь’».

Ведж сидел, не в силах шевельнуться. Да, это были его собственные мысли, те самые, которые он выстраивал строем целый день. «Если не любовь, Кви, то что эти отношения значили для нас, как ты думаешь?»

«Для меня, это была необходимость. Когда я покинула предприятия Мау, где я разрабатывала оружие для Империи, когда я поняла, чем именно я занималась, у меня не осталось ничего. Я искала что-нибудь, что могло бы меня притянуть, словно луч захвата, к безопасности, к покою, и этим лучом захвата стал ты». Она наконец отвела от него взгляд. «После того, как Кип Дюррон использовал Силу для того, чтобы разрушить мою память, чтобы я никогда больше не могла конструировать Звезду Смерти или Разрушитель Солнц, я стала ничем, и мой луч захвата мне был еще больше нужен».

Она вновь встретилась с ним глазами. «Для тебя это был тренировочный вылет».

«Что?»

«Пожалуйста, дослушай меня» - расстроенная, она отвернулась от него и стала смотреть на усеянное облаками небо и на далекий закат. «Когда мы встретились, я думала, что твое сердце сказало тебе, что пришло время полюбить. И это было так, ты любил меня». Ее голос стих до шепота. «Я теперь понимаю, что люди в юности влюбляются задолго до того, как начинают понимать, что это значит. Подобная любовь обычно не длится долго. Они приобретают опыт. Я думаю, что, возможно, ты, выброшенный из дома своего детства прямо в мир истребителей, лазеров и смерти, не имел возможности испытать такую ‘тестовую’ любовь. Но потребность в ней у тебя осталась.

Ведж, я была ‘не той’ женщиной рядом с тобой. Несмотря на твои намерения, несмотря на твою серьезность, я думаю, что то, что ты чувствовал по отношению ко мне, было только моделью для каких-то будущих отношений, для какой-то другой женщины. Женщины, с которой ты сможешь разделить будущее». Ее голос стал хриплым. Она перевела взгляд обратно на Веджа, и он увидел в ее глазах готовые пролиться слезы.

«Если бы только я могла быть этой женщиной».

Ведж откинулся на спинку кресла. По крайней мере, ее слова опять стали ее словами.

«А я – это ошибка» - продолжала она. «Я… ох, это так трудно сказать…»

«Продолжай, Кви. Я не сержусь. Я не хочу делать это еще более трудным для тебя».

Она слегка улыбнулась. «Ты не стал бы. Ведж, когда мы стали близки друг с другом, это была не я, а другая женщина. Потом, когда я потеряла память, я стала кем-то другим – тем, кто я сейчас – и ты был со мной... храбрый, скромный и всеми любимый, мой защитник во Вселенной, незнакомой для меня… и после того, как я осознала это, я не могла заставить себя поговорить об этом с тобой, чтобы ты понял…»

«Скажи мне» - он наклонился вперед и взял ее за руку.

«Ведж, я чувствую себя так, словно я унаследовала тебя. Унаследовала от подруги, которая умерла. Это она выбрала тебя. Я не знаю, выбрала бы я тебя или нет. У меня никогда не было шанса сделать собственный выбор».

Он смотрел на нее несколько долгих минут. Затем неожиданно для себя рассмеялся. «Давай я расставлю точки над ‘i’. Я смотрю на тебя, как на старый привычный тренажер, а ты смотришь на меня, как на наследство, которое не подходит к прочей мебели».

Она казалась пораженной, но затем рассмеялась в ответ. Прикрыла рот свободной рукой и кивнула.

«Кви, в тебе много качеств, которые я обожаю, и одно из них – мужество. Тебе потребовалось много мужества для того, чтобы сказать то, что ты сказала мне. И с моей стороны было бы безответственно и даже жестоко, если бы я не признал, что пришел сюда сегодня для того, чтобы разорвать наши отношения».

Кви опустила руку. Она не казалась пораженной; скорее, удивленной и даже немного развеселившейся. «Почему?»

«Вряд ли у меня получится высказаться так же красноречиво, как ты. Я не думаю, что обдумал это с такой же тщательностью. Но одна причина – та же, что и у тебя. Будущее. Я смотрю в будущее и не вижу тебя там. Иногда я не вижу там нас обоих».

Она кивнула. «До этого самого момента я все же побаивалась, что ошибаюсь. Что я могу быть неправа. Теперь я могу быть уверена, что не ошибалась. Спасибо, что сказал мне. Тебе было бы так легко просто промолчать».

«Нет, не было бы».

«Ну, возможно, не для Веджа Антиллеса. Но для многих мужчин поступить так было бы легче». Она улыбнулась ему, в этой улыбке он увидел гордость за него. «Что ты будешь делать теперь?»

«Я много думал об этом. Рассматривал две стороны своей жизни. Мою карьеру и мою личную жизнь. Если не считать того, что я летаю намного меньше, чем мне хотелось бы, в плане карьеры мне не на что пожаловаться». Это не было вполне правдой, и это было так с того самого момента, как его убедили принять чин генерала, но он старался не грузить ее своими разочарованиями, выраставшими, как он считал, из его собственного эгоизма. «Я выполняю важную работу, и меня за это ценят. Но моя личная жизнь…» Он покачал головой, как сделал бы, услышав весть о гибели друга. «Кви, ты была последним фрагментом моей личной жизни. Теперь у меня ничего нет. Вакуум, более чистый, чем в любой точке космоса. Так что, я думаю, в ближайшие несколько недель я постараюсь проститься с пустотой. Буду путешествовать, попытаюсь прокрасться на Кореллию, не буду думать о работе. Просто попытаюсь отыскать, есть ли для меня что-нибудь, помимо карьеры».

«Есть».

«Я поверю в это, когда увижу».

«Тогда следи, чтобы твои визуальные сенсоры всегда были включены».

Он посмеялся. «Как насчет тебя?»

«У меня есть друзья. У меня есть работа. У меня появляются увлечения. Вспомни, новой Кви меньше двух лет от роду. В этом смысле я все еще маленькая девочка, впервые исследующая Вселенную». Она выглядела так, словно извинялась за что-то. «Так что я буду учиться, буду работать и посмотрю, на что похоже то, чем я становлюсь».

«Надеюсь, ты всегда будешь считать меня другом», сказал он.

«Всегда».

«Это значит, что ты всегда можешь позвонить мне. Присылать мне сообщения. Присылать мне подарки».

Она рассмеялась.

«Жадина».

«Спасибо тебе, Кви».

«Спасибо тебе, Ведж».
 

Он собирался, словно все еще был пилотом на военной службе. Все необходимое отправилось в один бесформенный мешок, выбранный за свое идеальное соответствие габаритам грузового отсека крестокрыла. Ничто из того, от чего могла бы зависеть его жизнь, не нашло места в мешке; только одежда, туалетные принадлежности и голо-приемник. Более важные вещи – идентификационные карты, кредитные карты, наличные деньги, комлинк, запасной бластер – он держал при себе, так что случайная потеря багажа обернулась бы только неудобством, а не кризисом.

Он запаковал мешок и бросил взгляд на свое жилище. Оно было просторным, как пристало генералу Новой Республики, и располагалось на престижном верхнем этаже корусантского небоскреба. Стоило сказать только слово, и встроенный компьютер мог сменить полярность экранов размером во всю стену, открывая впечатляющий вид на небо, бесконечный городской ландшафт и непрерывный поток больших и малых транспортных средств.

Его апартаменты были чистыми и скромными, как у всякого военного. Они были…

Они не были домом. Также как и меньшие по размеру, но более роскошные комнаты, которые он занимал на звездном разрушителе «Лусанкия», штаб-квартире его военных операций – хотя он был по-прежнему приписан к командованию истребителями, с подчиненными ему спецподразделениями ему приходилось разделять условия, более подходящие офицеру флотского командования.

Здесь, так же как и там, несколько памятных голограмм – его родителей в счастливом объятии; друзей, снятых на праздниках или на посадочных площадках - не скрывали обезличенную природу его жилища. Если бы он получил новое назначение в то время, когда был в отъезде или отпуске, ему даже не пришлось бы возвращаться сюда. Нужно было только послать короткое сообщение в соответствующий департамент, и адъютант или дроид упаковали бы все и отослали на корабль, и такой же адъютант или дроид получили бы груз, распаковали в новых апартаментах в каком-нибудь другом мире или космической станции, и это было бы его новое жилище.

Но не дом. Домом была принадлежащая его семье заправочная станция, уничтоженная вместе с родителями половину его жизни тому назад, и с тех пор не появилось ничего, что заменило бы ее.

Он повесил сумку через плечо. Пока он будет в отпуске, возможно, он сумеет увидеть на лицах и услышать в словах тех, кого он посетит, что именно помогло им превратить жилище в дом. Может быть...

Прозвенел дверной звонок. Он поставил сумку обратно на пол. «Войдите».

Дверь скользнула вверх. За ней стоял человек, мускулистый, седеющий, с умными и безрадостными глазами. На нем была форма генерала Новой Республики.

Ведж двинулся к нему, протянул руку. «Генерал Кракен! Входите. Вы пришли проследить за моим отъездом? Я не ожидал, что мне дадут военный эскорт».

Айрен Кракен, глава разведки Новой Республики, вошел и пожал протянутую Веджем руку. Выражение его лица не смягчилось; на нем было написано нечто, больше всего похожее на сожаление.

«Генерал Антиллес. Да, я пришел проследить за Вашим отъездом».

Что-то в его голосе отозвалось тихим сигналом тревоги в голове Веджа. «Предполагается, что я собирался уклониться?»

Эти слова вызвали слабую улыбку на лице Кракена. «Возможно. У меня для Вас назначение».

«Я в отпуске. Он уже начался».

Кракен покачал головой.

«Генерал Кракен, Ваше положение не позволяет отдавать мне приказы. Так что Вы можете только сказать, что у Вас есть нечто такое, на что я должен вызваться добровольно».

«У меня есть нечто такое, на что Вы вызоветесь добровольно».

«Я так не думаю».

«Вся последующая информация предназначена только для Ваших ушей. Вы не можете обсуждать это за пределами Ваших апартаментов до того момента, как Вы прибудете в точку рандеву».

«Это все объясняет».

Кракен нахмурился. «Объясняет что?»

«Когда я собирал вещи сегодня утром. Почему все казалось немного не на своем месте. Как будто большой пылесос все собрал, а потом расставил все почти точно на те места, где все стояло раньше. Ваши люди были здесь, пока меня не было, так? Чтобы убедиться, что нет никаких подслушивающих или записывающих устройств».

Кракен ничего не ответил на это. Выражение его лица стало еще угрюмее. Он продолжил: «Планета под названием Адумар располагается на ближайшей границе Дикого космоса. Она была колонизирована десять тысяч лет назад коалицией людей, которые подняли бунт против Старой Республики, потерпели поражение и были прощены… при условии, что они отправятся как можно дальше и никогда больше не будут представлять проблему».

Ведж молча смотрел перед собой. Возможно, если он будет демонстрировать полное безразличие, Кракен уйдет прочь. Это редко срабатывало как задумано, разумеется.

Кракен говорил: «Судя по той информации, что нам удалось собрать, они не утратили свой дух бунтарства и раскольничества после того, как нашли мир, пригодный для поселения. Их история свидетельствует о том, что они много раз воевали друг с другом, постоянно ввергая самих себя в нищету и варварство – не однажды, но по меньшей мере два раза. Хотя, по-видимому, их старинные учебные записи сохранились на протяжении тысячелетий; их язык представляет собой все еще понятный диалект бейсика». Он сделал паузу, словно ожидая вопросов от Веджа.

«Мне это не интересно».

«Так или иначе, Старой Республикой они были полностью забыты. В архивах Империи о них также не упоминается. Нам повезло, один из наших разведчиков наткнулся на них при возвращении из картографической миссии в Неизведанных регионах».

«Если вы продолжаете картографию Неизведанных регионов, вам придется придумать для них другое название».

Кракен моргнул, по выражению его лица можно было предположить, что он раздумывает над тем, считать ли это шуткой. «Адумар – высоко-индустриальный мир, и большая часть его индустриального развития приходится на военную промышленность. Их оружие основано на высокомощных взрывчатых веществах. Наши аналитики предполагают, что часть их индустрии может быть без особых проблем переориентирована на производство протонных торпед. Генерал, как бы Вам понравилось, если бы крестокрылы Новой Республики никогда больше не испытывали недостатка в протонных торпедах?»

Ведж с трудом удержался от того, чтобы свистнуть. Лазеры были наиболее часто используемым оружием истребителей, с их помощью они чаще всего сбивали друг друга… но именно протонные торпеды давали маленьким истребителям возможность наносить повреждения или даже сбивать крупные боевые корабли. «Это было бы... полезно».

«Вы много лет добивались увеличения производства протонных торпед. С тех пор, как Вы стали генералом, к Вам даже начали прислушиваться. Но у Новой Республики столько заявок на ресурсы, что все попытки нарастить производство оружия второго или третьего класса необходимости постоянно теряются при бюрократических перетасовках. Они перестали бы теряться, если бы мы сумели присоединить Адумар к Новой Республике; в этом случае вопрос сводился бы к простому переоборудованию производства».

«Так отправьте дипломатическую миссию и решите с ними все вопросы».

«В этом-то и проблема» - потер руки Кракен. «Люди Адумара не питают никакого уважения к кадровым политикам. Очень разумный подход, с моей точки зрения – хотя если Вы процитируете кому-нибудь мои слова, я буду вынужден отрицать, что говорил это. Знаете ли Вы, кто пользуется у них наибольшим почетом?»

«Нет».

«Пилоты истребителей. У Старой Республики были ее джедаи; у Адумара есть пилоты истребителей. Они любят пилотов, культ поклонения героям пронизывает всю их культуру. Все их развлечения вертятся вокруг пилотов. Продвижение по социальной лестнице, собственность, титулы, все это сопутствует военной карьере в их военно-воздушных подразделениях».

«Такое устройство общества мне кажется разумным. Давайте введем его в Новой Республике».

«Так что они будут иметь дело с дипломатом. Но только если он при этом еще и пилот. Наш лучший пилот».

Ведж вздохнул. «Я не дипломат».

«Мы назначим Вам советника. Карьерный дипломат, он уже находится на своем месте на Адумаре, его зовут Дарпен. Согласно условиям, на которых адумари разрешают нашу дипломатическую миссию, Вас будут сопровождать три других пилота по Вашему выбору, команда помощников, включая этого советника, и один корабль – под Ваше командование придается «Верность», звездный разрушитель класса «Империал»».

«Я помню этот корабль. Еще с битвы на Селаггисе».

«Хорошо». Кракен достал из кармана инфочип и протянул его Веджу. «Здесь Ваши приказы. Вы и выбранные Вами пилоты встретитесь с «Верностью» в указанном здесь месте. Ничего не говорите своим пилотам о вашей миссии до этого момента».

Ведж ответил прежним непреклонным взглядом. «Я нуждаюсь в отпуске, генерал. Это не шутка. Найдите кого-нибудь другого».

«Вы нуждаетесь в отпуске. Но, Антиллес, Новая Республика тоже нуждается. Вы никогда не поворачивались спиной к Новой Республике, когда она нуждалась в Вас».

Ведж почувствовал, как последняя надежда ускользает он него и сменяется гневом. «На что это похоже, генерал?»

Мрачное выражение лица Кракена сменилось удивлением. «На что похоже что? Адумар?»

«Нет. На что это похоже – иметь в своем распоряжении столько ресурсов? Так что можно просто повернуться к личному составу и сказать – ‘Мне нужно то-то и то-то для этого задания. Найдите мне кнопку, на которую я могу нажать, чтобы он делал то, что я скажу, и неважно, чего ему это будет стоить’. На что это похоже?»

Кракен побагровел. «Вы подходите слишком близко к нарушению субординации, генерал».

«Нет, генерал». Ведж взял инфочип из руки Кракена. «Я не Ваш подчиненный. И к чему я подхожу слишком близко, так это к насильственным действиям. Возможно, Вам лучше уйти».

Кракен постоял минутку, и Ведж явственно видел, как он борется с желанием сказать что-нибудь еще. Затем он повернулся к двери. Дверь открылась.

Выходя, Кракен сказал: «Не забудьте захватить парадный мундир, генерал». Затем он ушел.

Продолжение следует.

Глава 1, часть 2

Аарон Оллстон, перевод Tycho